Неточные совпадения
— Ну, вот что, — говорил Польдишок Грэю, усаживаясь на пустой ящик и
набивая острый нос
табаком, — видишь ты это место?
Попов проводил ее до двери, вернулся, неловко втиснул себя в кресло, вынул кожаный кисет, трубку и,
набивая ее
табаком, не глядя на Самгина, спросил небрежно...
Набивая трубку
табаком, он усмехнулся, так что пятнистое лицо его неестественно увеличилось, а глаза спрятались под бровями.
Опять появились слуги: каждый нес лакированную деревянную подставку, с трубкой,
табаком, маленькой глиняной жаровней, с горячими углями и пепельницей, и тем же порядком ставили перед нами. С этим еще было труднее возиться. Японцам хорошо, сидя на полу и в просторном платье, проделывать все эти штуки:
набивать трубку, закуривать углем, вытряхивать пепел; а нам каково со стула? Я опять вспомнил угощенье Лисицы и Журавля.
В небольшой камере были все, за исключением двух мужчин, заведывавших продовольствием и ушедших за кипятком и провизией. Тут была старая знакомая Нехлюдова, еще более похудевшая и пожелтевшая Вера Ефремовна с своими огромными испуганными глазами и налившейся жилой на лбу, в серой кофте и с короткими волосами. Она сидела перед газетной бумагой с рассыпанным на ней
табаком и
набивала его порывистыми движениями в папиросные гильзы.
Незнакомец не рассматривал нас так, как рассматривали мы его. Он достал из-за пазухи кисет с
табаком,
набил им свою трубку и молча стал курить. Не расспрашивая его, кто он и откуда, я предложил ему поесть. Та к принято делать в тайге.
Женщина молча принялась готовить ужин. Она повесила над огнем котел, налила воды и положила в него две большие рыбины, затем достала свою трубку,
набила ее
табаком и принялась курить, время от времени задавая Дерсу вопросы.
— На
табак ежели, так я давно тебе говорю: перестань проклятым зельем нос
набивать. А если и нужно на
табак, так вот тебе двугривенный — и будет. Это уж я от себя, вроде как подарок… Нюхай!
Он сидел на краю печи, свесив ноги, глядя вниз, на бедный огонь свечи; ухо и щека его были измазаны сажей, рубаха на боку изорвана, я видел его ребра, широкие, как обручи. Одно стекло очков было разбито, почти половинка стекла вывалилась из ободка, и в дыру смотрел красный глаз, мокрый, точно рана.
Набивая трубку листовым
табаком, он прислушивался к стонам роженицы и бормотал бессвязно, напоминая пьяного...
Тит Горбатый и старый Ковальчук успели еще раза два сходить к стойке и теперь вполне благодушествовали. Хохол достал кисет с
табаком,
набил тютюном люльку и попыхивал дымом, как заводская труба.
— И што тилько будет? — повторял Тит Горбатый,
набивая нос
табаком. — Ты, Дорох, как своею, этово-тово, головой полагаешь, а?
Он кивнул головой, достал кисет, вынул трубку и,
набивая ее
табаком, отрывисто говорил...
Распечатав четвертку, тщательно
набив стамбулку красно-желтым, мелкой резки, султанским
табаком, я положил на нее горящий трут и, взяв чубук между средним и безымянным пальцем (положение руки, особенно мне нравившееся), стал тянуть дым.
Он всё чихал и всю неделю потом чихал даже и во сне, как-то залпами, по пяти и по шести чихов за раз, аккуратно каждый раз приговаривая: «Господи, далось же такое наказанье!» В ту минуту он сидел на постели и с жадностью
набивал себе нос
табаком из бумажного сверточка, чтоб сильнее и аккуратнее прочихаться.
Слушатель его угрюмо и совершенно равнодушно сидел на своей койке, протянув по ней ноги, изредка что-нибудь мычал в ответ или в знак участия рассказчику, но как будто более для приличия, а не в самом деле, и поминутно
набивал из рожка свой нос
табаком.
Ты не смейся, — это гораздо серьезнее, чем ты думаешь, и упадок современной поэзии находится в прямой зависимости от брошенной привычки
набивать себе нос
табаком.
Докучаев
набивал «жуковским
табаком» трубку на длинном чубуке. Вася молчал. Тут я и решился...
Андроника совсем расходились; говорил о. Андроник страшным басом, любил громко хохотать, время от времени извлекал откуда-то из глубины своих карманов небольшую серебряную табакерку и громогласно
набивал свой большой, обросший волосами нос нюхательным
табаком, который он называл «антихристовым порошком».
Он поморщился, но когда жена принесла
табак, и он
набил трубку, закурил и сел на кровать, лицо его просияло довольством и гордостью человека, окончившего свой дневной труд.
Они скинули с плеч на землю верхнюю одежду и заступы, вынули кисеты с
табаком,
набили трубки и закурили их, искоса поглядывая на узкую и неудобную дорожку, пролегавшую от перекрестка к Петровскому парку.
Городовой вынул из-за обшлага шинели кисет, из кармана трубку и, посапывая, начал
набивать ее
табаком.
— Чего «эх, вы»! Вот ты поди-ка сам, два дня не евши! Да и патронов нет. Солдат без патронов — трубка без
табаку, — сказал невский солдат,
набивая трубку: — поворачивай назад! Коли б они на нас лезли, а то так, они постреливают, и мы постреливаем — пустое дело!.. Дайте, землячок, прикурить.
Он выбил о порог выгоревшую трубку, стал
набивать со
табаком. Никитин, миновав соломенный навес крестьянской шахты, быстро и нервно шагал по пыльной дороге.